Георгий ЛУКОМСКИЙ Главы из книги "Киев : церковная архитектура XI-XIX века; византийское зодчество; украинское барокко" (Мюнхен, 1923)

14 січня 2016
Георгий  ЛУКОМСКИЙ  Главы из книги  Киев : церковная архитектура XI-XIX века...

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глави з видання "Київ", яке побачило світ 1923 р. у Мюнхені  тиражем 100 прим. 

Проф. Георгій Лукомський (1884-1952), видатний український та російський мистецтвознавець і архітектор-художник, є автором книг з питань російського та українського мистецтва, брав участь (1919) в організації Київського музею західного і східного мистецтва (тепер - Музей Б. та В.Ханенків).

V. Украинское искусство и его изучение

Совсем недавно, не больше, как лет двадцать тому назад, даже украинские ученые и специалисты, и при том местные – т. е. жившие и работавшие на Украине – полагали, что украинское искусство есть область, очерчивающаяся пределами произведений архитектурного мастерства эпохи Мазепы и Петра Могилы, керамического и стеклянного производства XIX века (посуда, игрушки), да коврового XVIII-XIX века.

Тогда не забывали, а просто не знали, не замечали многих других областей прекрасного творчества этой страны. Но даже в этих, конечно, как мы видим теперь, далеко не исчерпывающих область украинского искусства «дисциплинах» – что же, собственно, местными учеными, художниками и исследователями было сделано для разработки, изучения, популяризации и развития родного искусства? В специальной литературе – очень мало.

Правда, шла работа школьная (Миргород, Каменец), устраивали выставки, появилось 2-3 брошюры, – но это и все.

При желании теперь найти сведения, например, о коврах украинских, о стекле, о поливе – мы не найдем ни одной мало-мальски толковой, подробной, серьезной статьи с точными данными об интересующем нас материале, с датами и названиями, например, имен мастерских, авторов-руководителей, фундаторов. ковровых мастерских, или кафельных заводов или вообще стеклянного производства.

Очевидно, все же была любовь к родному материалу. Даже шла пропаганда в его пользу. Но ни научного, ни художественного отношения, собственно, к родному искусству не было. Было лишь национально-патриотическое и художническое отношение (собирание художниками коллекций). И статьи Беляшевского иколлекции Кричевского – не лишены любительского подхода. В лучшем случае, в отдельности, начат был систематический подбор материалов (Щербаковский, Кульженко, Щероцкий, Красицкий, Модзалевский, Нарбут) по отдельным областям (древняя архитектура, серебро и религиозно-художественные предметы).

Русские ученые, вне черты Киева, почти вовсе (за исключением Грабаря и Кузьмина) не понимали, тем более не чувствовали красоты украинского художества, и в этой области, кроме 2-3 статей в журналах («Старые годы», «Искусство южн. России» «Аполлон») да одной двух глав в «Истории искусств» Грабаря – ничего не появилось.

Что же тут странного, если при таких условиях самый «материал» (а как велика захватывающая красота и грация его!) – не только не находился в таких условиях оберегания, каких он вполне заслуживал бы, но даже часто подвергался вандализмам и переделкам заезжих, «северных» архитекторов? Не даром их так и не любят местные художники и зодчие.

Так купола у Спаса на Берестове, несмотря на хорошую реставрацию самого храма (т. е. его стен) все же испорчены архитектором П.П.Покрышкиным, когда их переделали из деревянных, гонтовых – в крытые железом.

Еще хуже обстоял вопрос в деревне, если он так стоял в городе, да еще в столичном. Для деревни не сделано было почти ничего. А между тем именно материал сельских церковок – художественных и старинных – заслуживал бы особенно спешного и любовного отношения. Ведь гибель, распад, порча от ветхости, от пожаров постоянно грозят прелестным деревянным церквам украинской деревни.

Собраны отдельные коллекции фотографий специалистами любителями-архитекторами (Леонтовичем, Дьяченко, Щербаковским). Но все это случайно, без достаточной планомерности.

Затем – вопрос о ремонтах. Что и как надо было в первую очередь ремонтировать?

Может ли быть сделан беспристрастный выбор того, что еще не в полной мере изучено? Надо ведь раньше знать весь материал и лишь после того намечать, что чинить в первую очередь, а что во вторую. Легко теперь сделать это в отношении Киева, Чернигова, Полтавы, Новгород-Северского, Прилук; – но как разобраться в том огромном материале, который заключается в разбросанных по холмам или скрывающихся в перелесках Украины церквах? Красота украинского барокко, первого в истории искусства Украины периода, т. е. XVI века, мало оценена.

Замок-церковь в Субботове, один из первых образцов нациопального творчества – полон своеобразного обаяния и также, как более ранние (литовского периода) сооружения замкового характера, находится, конечно, вне необходимости убеждать кого бы то ни было в их ценности и значении. Стали любимыми за последнее время и чудные постройки, полные нарядного убранства, уснащенные лепными узорами – в Переяславе, Ромнах, Мгарах (монастырь) с завитками оконных наличников с фронтонами, раковинами в нишах, «щипцами». Они уже стали неотъемлемым куском истории искусства Украины, так что за них не приходится выражать опасения. Но систематически и этот материал изучен еще очень мало, и издан в такой же очень несовершенной систематической последовательности. Главное же – не им одним исчерпывается украинское искусство.

Конечно, самыми ценными и богатыми собственно украинскими памятниками являются те, которые заключаются в церквах конца XVII века, начала XVIII века. Это – богатейшее художественное возрождение – настоящий украинский ренессанс, давший не один десяток отличных памятников искусства.

Великолепные «банные» покрытия прихотливых, извилистых линий куполов – их так и называют «банные» покрытия, – кое-где еще сохраняющие листовые покрытия «шашчатой» кровли – представляют собою очень сложные нагромождения. Карнизы, сочные выступы пилястров, кружево лепки особенно красиво, когда оно положено на фисташковый фон, как в колокольнях Софийского собора (к сожалению окраска слезла, или давно не возобновлявшаяся просто вылиняла) – все это создает тот облик храмовой архитектуры, который мы теперь знаем под названием «Мазепинского барокко»… Киев, Чернигов и другие города – теперь это уже стало слишком известно – полны таких шедевров местной архитектуры.

А колокольня Софийского собора во всех деталях всех еетрех нижних ярусов, колокольня церкви у дальних пещер Киево-Печерской лавры – богатейшей по узору, грации орнаментики и по тактичности всех деталей, «щипцы» (т. е. фасады так называемых торцовых стен) жилых флигелей в Лавре, дом бывшей трапезной и Николаевского военного собора!

Но красота этих построек не исчерпывается только художественностью их деталей.

Общие пропорции, например, Николаевского военного собора в членениях фасада с башнями показывают нам, что мастера тех времен умели создавать и понимали значение пропорции и орнамента.

Но особенно типичны и грациозны купола церквей. Шпилеобразные, дыневидные, купольные – сферические, вытянутые, приплюснутые, большею частью покрашенные в зеленый колер, часто и сохраняющие чешуйчатое покрытие, а иногда и крытые гонтом (лесом), что дает особенно мягкую, привлекательную форму изгибам главок храмов – одно из лучших и наиболее типичных явлений украинского зодческого искусства.

[Эти формы влияли даже на северные перекрытия, и как часто в глуши Вологодского я Олонецкого края приходятся видеть подобные же формы, занесенные переселявшимися на север владыками украинскими. Купола соборов в Казани в Костроме – почти копия куполов Софии Киевской, а в куполах сольвычегодских храмов, галицкнх и других – чувствуется влияние далекого края – Украины, деревянных церквей ее XVI, и даже XV веков (Галичина).]

Внутренность храмов вообще крайне проста. Кроме иконостаса золоченого, пышно украшенного массой цветов лепных, особенно розанов, и листьями с гроздьями виноградными, увитых колонн, стены гладки; разве 1-2 иконы в окладе дают хорошие пятна на глади стен. Зато убранство храма весною, цветами, дополняет его живописность.

Однако, и материал убранства, как он ни привлекает к себе внимание ученых и исследователей (больше, сравнительно, чем зодчество) тем не менее очень далек еще от того, чтобы быть изученным исчерпывающе. В самом деле, стоит заняться композицией новых рисунков в украинском стиле, как тотчас же обнаружится полное отсутствие материалов, документов. И поэтому еще долго будут появляться неясные, стереотипные проэкты в якобы украинском стиле. Так будет продолжаться, пока не будет собран и издан (или всячески, вообще, распространен) материал по украинскому, подлинному стилю, состоящий из первоисточников.

Теперь, после шедшей с 1918 г. полным темпом работы охранительных учреждений комиссий, по обследованию, обмерам, зарисовке и фотографированию построек – можно рассчитывать на то, что, действительно, скоро мы увидим, что представляет собою этот материал и какое обширное поле расчищает он для развития украинского зодчества в будущем.

Особенно важными будут источники для композиции церквей и городских домов по каменному церковному зодчеству периода XVII-XVIII веков и по деревянной гражданской архитектуре деревни.

Надо очень пожалеть о кончине большого ученого Шероцкого и художника Нарбута, и пожелать Щербаковскому, Красицкому, Беляшевскому, Эрнсту, Макаренке, Леонтовичу, и Кульженке успешной работы по изучению Киева эпохи XVI-XVIII века.

 

VII. Изучение и реставрация киевских храмов

Изучение памятников церковно-архитектурной старины Киева, как часто ни приближались ученые к этим древностям, до самого последнего времени не носило систематического строго научного характера.

В самом деле, еще со времен митрополита Евгения, Берлинского, Толстого и Кондакова, Лебединцева, Фундуклея, Лашкарева, Павлинова и кончая Грабарем и Шероцким – ученые всегда подходили к памятникам зодчества или только с исторической точки зрения или задавались целями, имевшими весьма мало точек соприкосновения с точною наукою.

Исключением может явиться только то начало, которое было положено в 1910-1912 гг. в основу изучения собора святой Софии архитектором Д.Милеевым. Но и здесь мы видим обследование лишь одного памятника, или даже только начало работы, прерванной преждевременной смертью исследователя.

Только весной 1919 г. группе архитекторов и инженеров, как киевлян, так и приехавших из Петрограда и Москвы (помощник профессора Красовского – Корецкий, помощник профессора Горностаева – Бибиков) удалось, благодаря счастливо сложившейся конъюнктуре финансовой и служебной, правильно организовать дело изучения и охраны памятников киевской старины. Властью была предоставлена группе полная автономность, и немедленно были начаты работы по ремонту (укреплена штукатурка в древней крещальне собора святой Софий), и по обмерам и зарисовке древнейших храмов Киева.

После историко-статистического обследования киевского строительства (составлена была и библиография всей литературы о киевском зодчестве) и осмотра всех храмов в натуре, при чембыли составлены сметы и технические описания-характеристики состояния церквей, а также после зафотографирования и зарисовывания всех храмов в деталях – выработан был общий план обмеров.

В первую очередь вошел цикл храмов великокняжеского периода строительства (XI, XII, XIII века): София, собор Михайловского монастыря, Михайловская церковь Выдубицкого монастыря, Троицкая (надвратная) церковь в Лавре и Трехсвятительская. Десятинная не могла уже составить материала для обмера, так как от древней кладки ничего почти не сохранилось и были уместны лишь работы в земле – т.е. работы скорее археологического характера, которые и вели археологи Н.Е.Макаренко и Б.К.Рерих.

Обмеры начались в июне с рассчетом весь цикл великокняжеского периода окончить вчерне к октябрю. В течении первых трех месяцев работы сильно подвинулись вперед, но уже в начале сентября (н. с.) они приостановились.

В Софии удалось по заснятию всех планов с натуры (горизонты) исполнить начисто только план первого уровня и ряд частичных планов. В Троицкой церкви выполнены почти все черновики; в Михайловской, Выдубицкой тоже.

На обмеры был отпущен единовременный кредит Комиссариатом народного просвещения – 26000 рублей, почти целиком истраченных на закупку лесов для обмеров Софии на высоких горизонтах, на заказ досок чертежных (5 досок – 5000 рублей) и на чертежный инвентарь.

Было бы огромной потерей для науки, если бы начатое дело так и осталось незаконченным. Однако несмотря на поданное 15 сентября уже Добрармии заявление, работы не могли возобновиться: кредит (25000 рублей) был отпущен группе университетских ученых, ничего общего с обмерами не имевшей, и пришлось хлопотать вновь перед духовным начальством (епископ Платон и Назарий) о разрешении хотя бы нам самим, на свой счет, закончить работы.

Но и этого разрешения дано не было. Мало того, – епископ Назарий предъявил нам ряд обвинений: будто мы собирались взорвать храм; что мы повинны в том, что не была заделана брешь в апсиде Михайловского собора, и т. д. А в иные монастыри не стали пускать монахи, говоря, что у них есть свои архитекторы – монахи, и ежели что понадобится, то все сами могут по строительной части сделать.

Мрак и невежество были удручающие. Наконец, сформировался Софийский комитет (октябрь 1919 г.) под председательством митрополита Антония, и я решил комитету передать нужные все документы и чертежи неоконченных обмеров, описание всех кладбищенских памятников и инвентарь, дабы моим помощникам можно было продолжать работы по обмерам. Но работа прервалась надолго.

Между тем результаты сделанного нами за сравнительно короткое время весьма значительны. Работавшие с 1918 г. полным темпом охранительные учреждения комиссий по обследованию, обмерам, зарисовке и фотографированию построек собрали огромный материал, изучение которого должно оказать сильное влияние на развитие украинского зодчества в будущем. Особенно важное значение могут иметь собранные источники для истории церквей и городских домов по каменному украинскому барокко периода XVII-XVIII веков, и по деревянной гражданской архитектуре деревни.

VIII. Повреждения киевских храмов

Бедствия, постигнувший многострадальный Киев в связи с боевыми действиями гражданской войны, особенно сильно коснулись киевских святынь и памятников нашего художественного зодчества – свидетелей исторического прошлого – прекрасных Киевских храмов.

В период бомбардировки Киева еще зимой 1917-1918 гг. (при Центральной Раде) пострадали особенно: Николаевский военный собор, Андреевская церковь, Успенский собор Лавры, Софийский собор, и, отчасти, собор Михайловского монастыря, а также некоторые церкви «Подола» и жилые, старинные корпуса Лавры, построенные в конце XVII, начала XVIII веков.

Огнем артиллерийских снарядов, летевших из-за Днепра, повреждены были, главным образом, обращенные на восток алтарные части храмов, преимущественно апсиды. И так как повреждения в апсидных стенах коснулись слегка и священных древнейших стен с древними фресками и даже мозаиками (апсида святой Софии), то от трещин в стене пострадали и внутренние украшения храмов.

Лишь совершенно случайно не погибли в Киеве древние мозаики; стоило снарядам, попавшим в нижние притолоки окон первого яруса апсиды святой Софии, попасть несколько выше – и погибла бы «Нерушимая Стена» с дивной мозаикой богоматери «Оранты». Точно так же случайно лишь попадания в Андреевской церкви коснулись, главным образом, толщины стен: попади снаряд в одну из прелестных, стройных главок – ее бы снесло, как щепку.

К этим разрушениям периода первого наступления на Киев советских войск (1917 треба – 1918, січень-лютий] г.) надо прибавить те повреждения, которые, главным образом, коснулись храмов, прилегавших к месту ужасного июльского [1918 р.] взрыва – к Зверинцу: здесь сильно пострадал Троицкий Ионин монастырь, но, к счастью, все постройки его не отличаются особенными художественными достоинствами. Гораздо печальнее видеть трещину в апсиде Георгиевской церкви Выдубицкого монастыря (XVII века) и сильно поврежденный прекрасный герб Миклашевских («фундатора» церкви святого Георгия) на «трапезной» церкви…

Занятие Киева войсками Петлюры, а затем уход войск Директории, к счастию, не отразились на состоянии памятников старины; но перемена власти задержала ремонт храмов, ибо ярко националистической Директории было однако не до памятников старины.

Лишь с весны 1919 г., – как уже упоминалось выше – благодаря случайно счастливому подбору архитектурных и художественных сил с одной стороны и «дипломатическому» умению некоторых лиц убеждать представителей Советской власти в необходимости ремонта храмов, с другой, удалось – хотя и с затратой огромного количества сил и времени на многочисленные заседания, где приходилось «убеждать» и «выпрашивать» деньги, – за полученные «гроши» (на ремонт святой Софии 42 000 рублей, на ремонт Андреевской церкви 52 000 рублей – это при поденной плате рабочего 100-150 рублей), прямо каким-то чудом, привести храмы, если не в окончательный исправный вид, то все таки предотвратить дальнейшее разрушение.

Как это ни странно, но в «комиссии по ликвидации имуществ религиозных установлений», такие известные деятели, как директор Строгановского московского училища Н.В.Глоба, директор Киевского городского музея Н.Ф.Беляшевский, археолог и хранитель Петербургского Эрмитажа H.E.Макаренко, сумели не только привести в благообразный вид, но даже в лучший, чем это было до 1917 г., все сокровища ризниц, и, особенно, лаврские ценности.

В соборе Святой Софии – за время мая и июня исправлены были все крыши, сделаны новые водосточные трубы, застеклены все окна.

Внутри – для укрепления древней фресковой росписи в помещении крещальни (XIII века) надо было укрепить сначала штукатурку, на которой эта роспись находится; слой ее, очень толстый, еле держался: – трещины изобороздили сплошь всю поверхность росписи; достаточно было нового взырва – даже одного сотрясения воздуха – и древней фрески не стало бы вовсе. Под руководством опытных лиц (пр. Байчука), с санкции всех представителей ученых и специальных обществ Киева были начаты работы по этому укреплению, к сожалению из-за рано наступивших холодов не доведенные до конца. Однако, большую часть фресок удалось уже укрепить или подготовить к укреплению.

В прелестной Андреевской церкви, построенной Елизаветой Петровной, была сделана вся та работа, которая являлась необходимой для предотвращения дальнейшего разрушения. Как ни печален был при ближайшем рассмотрении вид этого лучшего церковного сооружения Растрелли, тем не менее внешнее разрушение пришлось пока оставить без исправлений. Важнее было установить, какие из органических повреждений могут быть опасны для существования (устойчивости) храма и за них то и взяться. Так и было поступлено: укреплены отводящие воду канавы, связаны железными хомутами пьедесталы, поддерживающие колонны, исправлены все крыши, водостоки.

Такой же ремонт предполагался в отношении Николаевского военного собора. Но к сожалению, сумма (62 000 рублей), необходимая на этот ремонт не была отпущена – ибо вдруг возник вопрос о том, в чьем ведении, собственно, находится храм.

Приходится, однако, признать, что кроме очень досадного повреждения купола Андреевской, Растреллиевской церкви, заделка которого сопряжена была бы с большими затратами, в виду дороговизны и сложности установки «утесов» – все остальные повреждения нельзя было отнести к категории крупных «вандализмов». Казалось, месяца два – три налаженной работы, и можно бы было изыскать кредиты и починить пробоины. Но едва приступили к исправлению повреждений – как новое занятие Киева добровольцами и новое наступление советских войск грозили уничтожить и то немногое, что уже было сделано.

В начале октября [1919 р.] при обстреле Киева советскими войсками, при сплошном и почти «ураганном» огне трудно было понять, кто и откуда стреляют. Орудийные снаряды ложились и в центре, и на окраинах города. Обстрел был так силен, что, казалось, половина святынь предстанет перед очи киевлян в виде руин.

К счастию, бедствий новых не так много по количеству. Зато «качественных» повреждений несколько – и довольно печальных.

В соборе святой Софии огромная брешь в своде над хорами, а в крыше, только что исправленной, (а тогда так трудно было достать и кровельное железо, и олифу, и медянки) – появилось несколько пробоин.

В Михайловском монастыре, в Ильинской церкви на Подоле (XVII века), в Десятинной церкви – ряд новых попаданий…

Но вскоре наступит пора успокоения, когда можно будет безбоязненно приступить к ремонту святынь Киевских, с уверенностью, что в тринадцатый или четырнадцатый раз не сменится власть и смена эта не будет сопровождаться артиллерийским огнем. Пока же каждая власть ставила, обороняясь, в Киеве артиллерийские баттареи на площади святой Софии, понятно, что и снаряды наступающего на Киев врага попадали, главным образом, в районе этой замечательнейшей постройки, одной из древнейших в России, известной в мировой истории архитектуры – святой Софии.

К весне 1920 г. Киев занят был польской армией, пробывшей два месяца в городе. Каких только нелепых слухов не распространяли по этому случаю, например, в Константинополе поляки, мол, взорвали Владимирский собор, уходя ограбили все церкви, из музеев вывезли книги и пр. и пр.

Смесь фактов с легендами. И всегда страсть сгустить факты, устроить тенденциозную сенсацию! Оказалось, Владимирский собор нерушимо стоит на месте, да и все прочие церкви тоже. Ничего ужасного пока не произошло. Но нет гарантий для будущего: фрески крещальни не укреплены до конца, не докончены так блестяще начатые обмерные работы, не сделано больше ни единого снимка, и тем более не выполнен ремонт Николаевского собора. Кое-как зачинили брешь в Андреевской церкви да в Софий мой неутомимый помощник, инженер Моргилевский, пользуясь закупленными еще мною строительными материалами, починил как мог повреждение собора. Трудно теперь вести летопись и делать выводы. Как калейдоскоп меняется картина жизни, создаются все новые соотношения бытовые, военные, социальные…

Иллюстрации взяты из книги Г.Лукомского.

Повний текст див.: http://www.myslenedrevo.com.ua